А между тем мне думается, что если бы каждый человек мог жить полной жизнью, давая волю каждому чувству и выражению каждой мысли, осуществляя каждую свою мечту, — мир ощутил бы вновь такой мощный порыв радости, что забыты были бы все болезни средневековья и мы вернулись бы к идеалам эллинизма, а может быть, и к чему-нибудь еще более ценному и прекрасному. Но и самый смелый из нас боится самого себя. Самоотречение, это трагический пережиток тех диких времен, когда люди себя калечили, омрачает нам жизнь. И мы расплачиваемся за это самоотречение. Всякое желание, которое мы стараемся подавить, бродит в нашей душе и отравляет нас. А согрешив, человек избавляется от влечения к греху, ибо осуществление — это путь к очищению. После этого остаются лишь воспоминания о наслаждении или сладострастие раскаяния. Единственный способ отделаться от искушения — уступить ему. А если вздумаешь бороться с ним, душу будет томить влечение к запретному и тебя измучают желания, которые чудовищный закон, тобой же созданный, признал порочными и приступными.